Это оригинальное произведение искусства "Project №1" создано современным российским художником Алексеем Гауфлером и доступно для покупки онлайн.
"Project #1" — это погружение в суть материи. Картина основана на стремлении понять, как слои краски могут сохранять следы прошлого. Работа выполнена в форме диалога с холстом: многократные нанесения с помощью самодельного эластичного шпателя открывали зрителю фрагменты скрытых слоев. Ключевым здесь является не идеальная ровность, а сопротивление материала. При нажатии новым цветом эластичная поверхность инструмента встречает упрямство краски: она неохотно заполняет впадины, цепляясь за выступы, создавая "лысые пятна" — порталы в прошлое. Вдохновившись интервью с Gerhard Richter, я увлекся поведением акрилового пигмента под давлением. Адаптировав этот метод, я добавил личную особенность: использовал акриловый лак между слоями, фиксируя их и создавая "зеркала", отражающие глубину. Под финальным слоем скрыты три завершённые работы, каждая из которых могла существовать отдельно, но растворилась в новой концепции. Этот процесс напоминал одновременно археологические раскопки и геологические исследования: я исследовал слои, где случай переплетается с контролем. Каждая непокрашенная область — это прорыв памяти в настоящее. В них мерцают забытые оттенки, проявляются контрасты, скрытые под новыми слоями. Геометрические мазки, оставленные широкой плоскостью скребка, сталкиваются с диагональным вихрем, разрывающим поверхность волной и придающим холсту динамику. Цвет — это след движения. Тёплые охры проступают сквозь холодные серые тона, напоминающие слои горных пород в геологических разломах: киноварь, ультрамарин, охра. Главное — напряжение между порядком и хаосом. Чёткие линии пересекаются с потоком, живущим своей жизнью, а текстура становится хроникой. Она фиксирует дрожание шпателя в руке, неровное дыхание холста под давлением, превращение акрила в жидкий мрамор при смешивании со старым пигментом. Эти радужные впадины — не изъян, а следы борьбы. Это шрамы, где «несовершенство» открывает путь к глубине. У картины нет «верха» и «низа» — она дышит со всех сторон, приглашая зрителя исследовать текстуры и находить путь сквозь слои. Контроль невозможен — можно лишь создавать условия, чтобы краска раскрыла свою тектоническую природу.